Они были сигнальщиками. Мальчик бил в барабан, а девочка трубила в горн. Они вместе встречали каждый рассвет и провожали каждый закат. Но люди не слышали песни горна и грома барабана, не замечали, как ветер треплет пионерские галстуки сигнальщиков, не видели, как на солнце сияют глаза пионеров. Всем казалось, что девочка с горном и мальчик с барабаном сделаны из гипса. А они были живые и очень любили друг друга.

Но однажды ночью, – приглушив голос, продолжал вожатый, – какие-то пионеры из нашего лагеря сбежали от вожатых, взяли камни и разбили барабанщика на куски. Утреннее солнце осветило кучу обломков. Пришли рабочие, собрали обломки и увезли на свалку. И никто не увидел, как плачет девочка с горном. Она теперь навсегда осталась одна, без своего любимого.

- Валер, а давай сегодняшнюю ночь проведем, как взрослые?
- Это как? - Валерка чуть было не подавился компотом из сухофруктов, стакан которого поднес к губам.
- Как? Как? - передразнила Анастасийка, рассматривая его лицо из под густых ресниц, - Маленький что ли? Будем всю ночь не спать и делать то что хочется!
- Например, смотреть на звезды? - задумчиво произнес Валерка.
- Да хоть бы и на звезды. - согласилась Анастасийка, - Вот ты какие созвездия знаешь?
- Ну, Орион, Большую и Малую Медведицу... - начал было перечислять Валерка, загибая пальцы.
- Вот и покажешь мне. - твердо решила за них обоих Анастасийка.
- Покажу. - кивнул Валерка и почему-то начал улыбаться.

"— А с таким больше никак и не сдюжишь, девонька. - баба Нюра переставляла огромные алюминиевые кастрюли с чем-то съедобным, словно это были пустые кружки, — Только словом, лаской и временем. Как со зверем диким."

— Зря ты на себе крест ставишь. — отец Павел почти бесшумно ступал по кромке Архиерейки. Полы его черной сутаны изрядно намокли.
— Почему зря? — Валера шел рядом, но от воды держался подальше.
— Думаешь, что обречён, а это вовсе не так.
— А как тогда? — в голосе Валеры послышался протест и надежда. Он не верил, что может спастись, но очень этого хотел.
— Не от крови зависит, кто ты. — они медленно подошли к горящему на берегу костру. — Все люди разные, но каждый сам решает, кем ему в итоге стать.

Говорят, любовь живет, чтобы жили души, но моя душа живет, чтоб любить ее. И пока она смеется — меня не разрушить. И пока она поет...